И лампа взвоет как сурок
Вадим Нестеров:
Астрахань - это город не просто имеющий свое лицо, но и отличавшийся «лица необщим выраженьем».
...
Мы часто забываем, что Русское царство было по-настоящему северной страной, практически до середины восемнадцатого века никакой южной России не существовало. Реальная граница между Русским царством и степным миром тянулась по линии Царицын (ныне Волгоград) — Саратов — Самара — Уфа. Дальше – тонкая нитка военизированных «блокпостов», не столько городов, сколько пограничных форпостов: Тобольск, Томск, Иркутск и Нерчинск. Кроме них — просто остроги с населением в пару десятков человек, хаотично разбросанные до Анадыря и Камчатки.
...
Несколько столетий Астрахань оставалась самым южным русским городом. Но это был даже не пограничный город. По сути, это был анклав, «русский остров», вплавленный царской волей в буйное море кочевников и асоциальных элементов, бежавших из-под царской руки, и обычно именуемых «казаками».
Именно поэтому, если бы в семнадцатом веке знали слово «экзотика», то ее восточная ипостась была бы практически монопольно приватизирована Астраханью. Лохматые верблюды и громадные осетры, яркие восточные ткани и гнущиеся в кольцо азиатские сабли булатной стали, калмыки в мерлушковых шапках и туркмены в бараньих папахах, персы с крашенными хной бородами и «ындейские гости» - купцы из Индии, чья колония в Астрахани в лучшие времена насчитывала больше сотни торговцев…
Город-форпост вдали от метрополии, где пресловутой «воли» всегда было с избытком. Не случайно именно Астрахань назвал своей столицей легендарный Стенька Разин, едва не учинивший в стране «вторую Смуту» и окончательно сделавший XVII век на Руси «бунташным».
Астрахань - это город не просто имеющий свое лицо, но и отличавшийся «лица необщим выраженьем».
...
Мы часто забываем, что Русское царство было по-настоящему северной страной, практически до середины восемнадцатого века никакой южной России не существовало. Реальная граница между Русским царством и степным миром тянулась по линии Царицын (ныне Волгоград) — Саратов — Самара — Уфа. Дальше – тонкая нитка военизированных «блокпостов», не столько городов, сколько пограничных форпостов: Тобольск, Томск, Иркутск и Нерчинск. Кроме них — просто остроги с населением в пару десятков человек, хаотично разбросанные до Анадыря и Камчатки.
...
Несколько столетий Астрахань оставалась самым южным русским городом. Но это был даже не пограничный город. По сути, это был анклав, «русский остров», вплавленный царской волей в буйное море кочевников и асоциальных элементов, бежавших из-под царской руки, и обычно именуемых «казаками».
Именно поэтому, если бы в семнадцатом веке знали слово «экзотика», то ее восточная ипостась была бы практически монопольно приватизирована Астраханью. Лохматые верблюды и громадные осетры, яркие восточные ткани и гнущиеся в кольцо азиатские сабли булатной стали, калмыки в мерлушковых шапках и туркмены в бараньих папахах, персы с крашенными хной бородами и «ындейские гости» - купцы из Индии, чья колония в Астрахани в лучшие времена насчитывала больше сотни торговцев…
Город-форпост вдали от метрополии, где пресловутой «воли» всегда было с избытком. Не случайно именно Астрахань назвал своей столицей легендарный Стенька Разин, едва не учинивший в стране «вторую Смуту» и окончательно сделавший XVII век на Руси «бунташным».
