Ой, сваточки-голубочки, едьте домой! Ой, сваточки-голубочки, едьте домой! Привязали черти к осиновой жерди, не поедем! Ох, привязали свиньи, аж на целых три дня, не поедем!
Когда живешь один, привыкаешь выстраивать личное пространство под себя, поэтому приезды родных на несколько дней стали тем еще вызовом. Хорошо что заранее предупреждали, когда поедут "через меня". Нехорошо - что подцепил от них что-то вирусное. Кашель донимает сейчас не так, как дня два назад, но кажется, совсем восстановлюсь только к самому концу августа.
"...И вот мне приснилось, что сердце мое не болит, Оно — колокольчик фарфоровый в жёлтом Китае На пагоде пёстрой… висит и приветно звенит, В эмалевом небе дразня журавлиные стаи.
А тихая девушка в платье из красных шелков, Где золотом вышиты осы, цветы и драконы, С поджатыми ножками смотрит без мыслей и снов, Внимательно слушая лёгкие, лёгкие звоны".
В центре города появилось новое граффити художника Яна Посадского (у которого раньше были "Маятник Фуко" и надпись "Вонеж" на опорах моста). Силуэты Мандельштама, который прожил в Воронеже несколько лет и Ахматовой, которая приезжала к нему в тридцать шестом.
Заодно узнал, что дом, на который нанесен рисунок, имеет свое название, и оно прекрасно. Дом Карлсонов. Приведение с мотором в этот раз не при чем - Иоганн Карлсон выращивал в Воронеже сосны и пальмы, потом это продолжил его сын.
А доски в память об Анатолии Пепеляеве уже нет на прежнем месте. Сняли - то ли из-за работ в центре города (очень вряд ли, но вдруг), то ли стараниями "неравнодушных граждан", то ли "в рамках общего процесса" с Мемориалом. Доска подавалась как первый "Последний адрес" в Воронеже - первый и, возможно, последний.
Два года с создания этого дневника. Чуть больше года после вакцинации. Думал сходить с поликлинику привиться еще раз, пока нет такой волны, но подвернулась простуда. Болеть в жару около 30 - ну, такое. При этом несмотря на всю жару, конец лета начинает ощущаться. Среди знакомых ничего не говорят об этом, наоборот, у всех отпуска, у многих поездки к морю, но какая-то внутренняя нервность на этот счет уже сейчас. Чуть больше недели.
Одиннадцать абсурдных историй о "виртуальных государствах", нарисованные Ольгой Лаврентьевой (о ее комиксе "ШУВ" я уже писал здесь trent-myoller.diary.ru/p221221980.htm и здесь trent-myoller.diary.ru/p221232700_60-let.htm). Истории внутри можно более-менее четко разделить на две категории. Одна из них связана с попытками известных личностей и групп - поэт-футурист Габриэле Д`Аннунцио, группа Laibach, партия НБП. Основателей государств второй категории сейчас помнят разве что их родственники, а ведь проекты их стран часто были не менее безумны, пусть они не существовали ни в каком виде и дня. Эти попытки заканчивались обычно как-то так: читать дальше Или в крайнем случае так: Но примчались санитары и зафиксировали нас. Последний сюжет сборника это своего рода эпилог - художница делится воспоминаниями из детства и подводит ими подо всем черту. Герои здесь те же, что и в "ШУВ", отражения ее самой и ее младшего брата, история личная и одновременно раскрывающая, как Ольга заинтересовалась всем тем, что описала десяти прошлых сюжетах. Пару самоотсылок на "ШУВ", кстати, можно отыскать и в других историях. Выполнено все это как коллаж, именно такой рвано-хаотичный стиль подходит к изображенному как нельзя. Газетные вырезки, головы животных и рыбьи хвосты у героев... и котики.
Биография человека с двойной (русской и датской) идентичностью, насыщенной биографией и темной репутацией от датского исследователя Второй Мировой. Отражены и жизни родственников Шальбурга, в том числе, его сестры Веры, агентессы трех разведок (советской, немецкой, британской). Для меня герой этой книги проходит по категории "интересная сволочь", предисловие и первые главы пока оправдывают ожидание. читать дальше Одновременно с ней взял и воспоминания Ольги Палей, очень уж хорошая скидка была. Женщина не то что бы интересная сама по себе, но описываемое время "мой любимый цвет и размер", да и восполнение пробелов конкретно по этой части Романовых не будет лишним. Кроме ее воспоминаний в книгу вошли письма, дневниковые записи и стихи ее сына Владимира, убитого в Алапаевске.
А еще сюжет с камышовым котом-убийцей вдохновил интернет-пользователя под ником Водяная Курочка на такое произведение. Почти "Человек и кошка".
Темные времена стоят, шестнадцатого конец века, Март выдался за Уралом холодней, чем февраль. У стрелецкого сотника Языкова, служилого человека - Хандра на исходе зимовья, хандра и печаль.
В Верхнем Тагиле он числится как воевода, Из Казани приехал, с собою привез он кота. Кот камышовый, с одной стороны, для него важнее всего свобода, Но с другой, не менее важной - хозяина красота.
Кот этот - крупный, холеный, богат усами, Питается рыбой, креветками, славно гуляет и сладостно спит, В исторических справках изображается почему-то с весами - Видимо, перед Соляным бунтом люди готовили реквизит.
читать дальшеВот наступает ночь, темная, как котовье око. Рюма отходит ко сну, кот, как обычно, у изголовья лежит. Рюме с котом немного менее одиноко, Друг другу они восполняют тепла и симпатии дефицит.
Спит Верхний Тагил, спокоен сон Языкова. Коту между тем снится охота, степи, солнце, ковыль, Он добычу догнал и кусает ее и снова и снова - И вот тут этот сон претворяется в жуткую быль:
Рюмино горло рвется под зубом котовым, Кровь вытекает толчками, будто бы это фонтан, Кот камышовый спит и не знает, какого достиг он улова, Рюма в агонии нервно танцует, как растаман.
Утром же, после этой трагической ночи Слуги в покои вошли и увидали кота С усами в крови, смотрящим в рюмины мертвые очи, Где уже воцарилась кладбищенская пустота.
Голубя дали в Москву - нету больше у нас воеводы, В Верхнетагильском остроге был он внезапно заеден котом, Бывшим с ним несколько лет безотлучно, котом камышовой породы - Съел его ночью злодей, лист дела семнадцать, двести тринадцатый том.
Вельможи в московском Кремле, узнав эту весть, онемели: И смех, мол, и грех - кот вояку коварно заел. Наверное, кто-то еще был в неоднозначном том деле. Какой всё же страшный бедному Рюме выпал удел.
С той поры только запись живет в летописной тетради, Как служил воеводою Рюма в Тагиле, что на реке, И тому воеводе во сне кот горло жестоко преяде И до смерти заяде несчастного в том городке.
Тут был пост о воеводе, убитом своим котом diary.ru/~Trent-Myoller/p220656219_zaeden-kotom..., Но это, конечно, был не единственный курьезный случай во время продвижения России на Восток, описанного Алексеем Волынцем. Один из таких случаев связан с первыми дипломатическими контактами России и Кореи. Встречаться русские с корейцами в восемнадцатом веке могли в основном в Китае, и культуры этих стран друг для друга были чистыми листами. Корейский чиновник Пак Се Хо с удивлением узнал, что Россия будто бы в три раза больше Китая и начал посещать посольство, которое находилось в Пекине, и расспрашивать обо всем. Особенно он хотел узнать о том, во что верят русские. Наши дипломаты по мере сил, с помощью китайских иероглифов, попытались объяснить ему, в итоге Пак Се Хо сообщил примерно следующее: "Когда-то давно сын правителя России был казнен по приказу китайского императора. После этого он стал духом, русские обожествили его и сейчас поклоняются ему". Такие дела.
Вообще, ничего сложного в Midjourney не оказалось, достаточно зайти на этот сервер в Дискорд. Дается "демоверсия", около 25-30 попыток, после этого можно повторить с другого аккаунта. Вбиваешь любой запрос и смотришь, что получилось. Ощущение, что обучается эта нейросеть вообще на всех изображениях в интернете, встречаются и попытки в стиль, например, Гигера или Бексиньского. Техника, пейзажи, визуализация абстрактных понятий удаются отлично, а с изображениями людей и животных случаются проколы. Пока впечатление полезного инструмента для интернет-художников и аттракциона для неумеющих рисовать (вроде меня). По конкретным запросам нейросеть всегда придерживается какой-то логики. Так, например, она увидела "Кошмар битника":
Здесь лежит концепт-арт к первым Психонавтам: www.scottc.com/psychonauts-1 Варианты внешности главгероя на ранних стадиях разработки, еще когда он был не Разом, а внезапно Дартом (в честь Дартаньяна, да). Эх, будь возможность, приобрел бы себе артбук, по любой из двух частей, пусть даже и фанатский.
Английский доктор семнадцатого века Сэмюел Коллинз как-то девять лет прожил в Москве, где был личным врачом царя Алексея Михайловича (которого называл в своих записках "Great Emperour"). Вернувшись домой, он опубликовал небольшую и довольно остроумную книгу под названием "Present State of Russia". И среди прочего Коллинз приложил к своим воспоминаниям сказки и анекдоты об Иване Грозном, которые ему рассказывали (кстати, Грозного он тоже называет императором). Вот один из таких анекдотов: "Когда Иван ездил осматривать свое Государство, многие простолюдины и дворяне подносили ему дары. Один честный лапотник, который плел лапотки (Lopkyes) и продавал по копейке пару, не знал, что поднести царю, и просил у жены совета: “Поднеси пару хороших лапоток”, — сказала она. — “Это не редкость! — отвечал он, — а есть у нас в саду огромная репа. Мы поднесем ему эту репу, а вместе и пару лаптей”. Как сказано, так и сделано. Император очень милостиво принял подарок и, износив сам одну пару лаптей, заставил всех дворян покупать у крестьянина лапти по пяти шиллингов пару. Это составило крестьянину состояние, он начал торговать и скоро так разбогател, что оставил после себя значительное имение. Потомки его получили дворянское достоинство и называются теперь Лапотскими (Lopotsky's). Есть одно дерево, подле которого стоял прежде дом его и на которое проходящие бросают свои старые лапти в память этого лапотника; это обыкновение до сих пор еще ведется. Один дворянин, видя, что такая награда получена была за лапоть, хотел также получить (награду и еще значительнее) за хорошего коня. Но Царь, угадав его намерение, подарил ему взамен ту большую репу (Turnep), которую получил прежде, и таким образом заставил всех над ним смеяться". Еще одна: "Он послал однажды в Казань за одним Дворянином, имя которого было Тарас Плещеев (Plesheare), который был лысым, а воевода (Vayod), не расслышавший приказания (как говорят Русские), подумал, что он велел привести полтораста плешивых людей, потому что его имя сходно было звуками с словом полтораста (Polteraste). Итак, собрав 80 или 90 человек плешивцев, Воевода поспешно отправил их, извиняясь, что больше не мог найти в одной области. Увидя такое множество плешивых, Император перекрестился от удивления; наконец, когда один из присланных подал ему бумагу, он спросил у своего Дьяка: что он писал к Воеводе? Дьяк показал список с письма, и таким образом ошибка открылась. Поив плешивых три дня допьяна, Царь отослал их назад". Так-то сюжет известный, но обычно героем таких сказок выступает Петр Первый (как, например, тут: www.sayings.ru/proverb/fairy_tale/zabaykalie/11...). Так вот, совсем не про него это придумывалось, Петра в сюжет вставили намного позже. читать дальшеИ о кадровой политике Грозного: "Иногда он переодетый приставал к шайке воров и советовал им однажды обокрасть казнохранителя. “Я, — говорил он, — покажу вам дорогу”. Но один из воров занес кулак и сказал, ударив его по лицу во всю руку: “Негодяй! Как ты смеешь предлагать нам ограбить нашего Государя, который до нас так милостив? Лучше ж мы обокрадем какого-нибудь богатого Боярина, который сам расхищает казну царскую”. Иван очень доволен был его поступком, расставаясь, обменялся с ним шапкой и велел ожидать себя на дворцовой площади (Duaretz, через которую Император часто проходил). “Там, — сказал он, — я поднесу тебе добрую чарку водки и меду (Aqui-vitae and Mead)”. Вор пришел в назначенное место, и Царь, увидев его, подозвал к себе, советовал вперед не воровать, отличил его при дворе и употреблял впоследствии для открытия воровских шаек". В общем, записав все эти истории, Коллинз пришел к выводу, что "Иван Васильевич был хорошим Государем, но много имел странностей".