Один из лозунгов рабочих, протестующих против большевиков во время Гражданской: "Долой Ленина с кониной, дайте царя со свининой!"

Казалось бы, причем тут футбол?

---

Мои ожидания от этой книги Зыгаря примерно совпадают с тем, что о ней писал Джейк Енотов - большого интереса у меня она не вызвала в момент выхода, не вызывает и сейчас. Тратить время на кирпич (или три книги в мягких обложках)
с изложением в основном и так хорошо известных событий, перемешанным со спорными авторскими выводами и постоянными намеками на тогдашнюю актуалку, не тянет. Но предисловие к ней заслуживает внимания.

четверг, 28 декабря 2017 в 10:11

Пишет Jake Enotoff:

Пока я знакомился с героями своей книги «Империя должна умереть», а их огромное количество, я поймал себя на мысли, что это совсем другая Россия, не та, к которой мы привыкли. Я тут хочу привести пять примеров, касающихся ценностей в России сто лет назад.

Первый пример — в России не пытали. Это единодушное восприятие гражданского общества. В марте 1901 у Казанского собора, происходит первая мощная, настоящая в истории акция протеста, когда не просто студенческие волнения, а представители самых разных слоев — дворяне, купцы, разночинцы — выходят на площадь. Журналистка Ариадна Тыркова оказывается в оцеплении и ее отводят в участок. Она переживает, потому что дома двое детей с бабушкой, ей придется на ночь или на пару ночей остаться в участке, но одно хорошо — она знает, что в России не пытают. Россия больше не варварское средневековое государство, у нас уважают права человека, и пыток в российской полиции, в российских тюрьмах больше нет.

Второе: в России очень велика ценность человеческой жизни. Я думаю, для многих это будет сюрпризом, но Россия в XIX веке была самым гуманным государством в мире: еще в XVIII здесь отменили смертную казнь. Елизавета Петровна, дочь Петра Великого, когда планировала совершить государственный переворот, поклялась перед иконой, что если станет императрицей, то отменит смертную казнь. Так и случилось, казнь отменили, исключением были государственные преступления — попытки переворота и покушения на императора, и только по личному решению императора можно было казнить человека. За весь XIX век в России было казнено 300 человек. Для сравнения, в ХХ веке в самые вегетарианские годы [советской] оттепели, в 1960-е, казнили от тысячи до двух тысяч человек в год. И по мировым меркам это была невероятная гуманность. При этом в России существуют в тот момент выдающиеся политические мыслители, которые активно борются за полную отмену смертной казни. Лев Толстой и Владимир Соловьев, например. Толстой после убийства Александра Второго пишет письмо Александру Третьему с просьбой помиловать народовольцев, террористов и не казнить, не вешать их, а отправить в Америку.

Третье, в России уважают институт выборов. Еще с 1860-х годов есть местные выборы, после реформ Александра Второго, а с 1905 года в России появились думские выборы. И как они проходят? Центральные власти, то есть Министерство внутренних дел, которое непосредственно отвечает за организацию выборов, конечно, с каждой следующей выборной кампанией пытается организовать ее так, чтобы сделать Думу более лояльной.

Московский губернатор Владимир Джунковский вспоминает, как он приходит к замминистру внутренних дел Крыжановскому, тот достает пачку денег и говорит: «Это вам на организацию выборов». Джунковский не сразу понимает, что это взятка и говорит: «Спасибо, но уже выделен бюджет на организацию выборов, все в порядке». — «Нет, нет, вы не поняли! Это вам на организацию выборов». Джунковский не берет, и потом, вернувшись в Москву, понимает, что деньги давали на фальсификацию. И он в ужасе говорит: «Вдруг нашлись бы губернаторы другие, которые могли бы взять эти деньги?!». И в целом, как минимум, большие оппозиционные фракции были во всех Думах, а в последней и вовсе было оппозиционное большинство. То есть опасения Джунковского в целом были напрасны, большинство губернаторов, когда их вызывали к начальству и давали деньги, отказывались фальсифицировать.

Четвертый факт — в России была свободная пресса. Конечно, физически существовала цензура. Сейчас у нас, слава богу, по конституции цензура запрещена, а тогда она была. Каждую газету перед подписанием в печать отправляли к цензурный комитет, и там уже в последний момент цензура могла любой текст изъять, и газета выходила с белой дырой на странице. Но интересно, что это происходило все время. Постоянно редакторы посылали на цензуру газеты, оттуда что-то изымали, но они продолжали делать то же самое. Феномен самоцензуры отсутствует, эти редакторы и журналисты ничему не учатся. Более того, они пытаются продавить эту цензуру, выждать момент, когда цензура проглядит. И это происходит. Иногда даже журналиста наказывают. Амфитеатрова, выдающегося редактора, журналиста, дважды ссылали. То есть, что важно, человек два раза был сослан в Сибирь за тексты. У нас такое невозможно. У нас если человека один раз сослали, например, в 1990-е годы на Украину, были такие случаи, то потом, если он возвращается на ВГТРК, он уже твердо усвоил урок, и он не повторит прежних ошибок. А там вот, понимаете, люди продолжают, так же, как работали, так и работают, у них есть какие-то ценности.

Пятый пункт, последний в моем перечислении, это коррупция. Мы все знаем про коррупцию, что она всегда была, все читали Салтыкова-Щедрина. Знаете, она была, но восприятие коррупции в российском обществе отличается от сегодняшнего. Коррупционные скандалы не остаются без последствий. Часто высшие чиновники, губернаторы, министры, уходят в отставку и оказываются под судом. Мой любимый случай — это дядя императора Великий князь Алексей, младший брат Александра Третьего, человек, которого император очень боится. Николай Второй вообще боится всех своих старших родственников. Великий князь Алексей куда более опытный и даже умудренный жизнью человек, он командовал российским флотом в период русско-японской войны, но гражданское общество считает его коррупционером, который разворовал флот, и это стало одной из причин поражения. Князь не может выйти на улицу, потому что его карету забрасывают камнями, ему кричат: «Вор!» И он уходит в отставку. Его не увольняют, он сам уходит под давлением общественного мнения.

Если внимательно читать все эти источники, дневники, та страна совсем не выглядит страной, обреченной на трагедию, на катастрофу. Она не выглядит обреченной на то, чтобы всегда быть авторитарной. Не выглядит так, что в ней всегда должна быть жесткая вертикаль власти.

Хотя многие в современной России, возможно, считают, что в этом и были слабости России николаевской. Могут воспринимать эти пункты как тревожные симптомы - ну что, же за следующие десятилетия страну от этого избавили.

@темы: чужие тексты

---

Олень св. Губерта

А вот этот рисунок уже делает мне страшно, потому что сгенерирован нейросетью, но на нем нет признаков, указыващих на работу Midjourney (руки, слишком характерные лица, надписи на неизвестных языках) и он выглядит так, как будто его нарисовал человек.

@темы: нейросны

---

Открытие рынка

В отличие от прошлой истории, тут какие-то комментарии уже нужны. Действие происходит в т.н. "маскарадном сеттинге", где сверхъестественное существует, но скрыто от глаз большинства людей. Тем не менее, те, кому положено, те знают (а бывает и так, что узнают и те, кому не положено - на этом построено немало сюжетов).
Герои рассказа стоят во главе организации, которая занимается поиском аномального, а потом продает богатым и влиятельным людям. Поражение одного из игроков открывает для других самые широкие возможности.

"Уважаемый г-н Картер,
Земли Руси теперь обнажились перед нами. Хаос охватывает бывшие владения царя, и мы, возможно, сумеем извлечь прибыль из этой ситуации. Сколь ни велики чудеса ruski, но чудеса rossisski ещё больше. Не пренебрегайте ими.
Время, однако, не на нашей стороне. Отправьте всех имеющихся сотрудников в Россию немедленно, поскольку ситуация в ближайшее время может измениться.
Искренне Ваш,
Дарк".

Бумага дрожала в руках Картера, когда он перечитывал её, держа на расстоянии вытянутой руки. Формулировки писем Дарка плелись и вились, как дым, и истинный их смысл становился ясен только после того, когда он получал, что хотел. Письмо его кусать, кажется, не собиралось, но никогда не помешает перестраховаться.
Прочитав и перечитав письмо, он вспомнил, что не один в комнате. Он посмотрел на лишённое рта существо, ссутулившееся перед его столом. "Д-да. Спасибо. Передайте мистеру Бенлашу, что мы... Что это покроет стоимость Золотой Колыбели", сказал он тихо. Существо кивнуло и зашевелило тем, что у него изображало руки. Пространство вокруг него как будто свернулось, и существо мгновенно исчезло.
Тонкая струйка пота пробежала по спине Картера. Стараясь подавить дрожь в руке, он поднял трубку стоявшего на столе телефона и начал набирать номер. В трубке раздалось три звонка. Четвёртый звонок перебило что-то, похожее на рой злобных механических пчёл на другом конце. "Дарк, — прервал жужжание Картер. — Он прислал письмо…"
На проводе воцарилась тишина, затем с другой стороны раздался голос.
"Нет, я не собираюсь рассказывать вам по телефону. Приходите сюда". Связь оборвалась. Картер посмотрел на микрофон с некоторым отвращением перед тем, как повесить его на крючок.
Пятнадцать минут спустя раздался резкий стук в дверь.
"Откройте, Картер, это я!" — раздался голос с другой стороны. Картер поднялся со стула и, переваливаясь, пошёл к двери. Когда он открыл её, Маршалл почти ввалился внутрь. Жидкие пряди того, что некогда было густой шевелюрой, обычно щепетильно причёсанные, теперь были растрёпаны. Маршалл провёл языком по своим тонким губам. Его выпученные глаза нервно шарили по комнате. Словно игуана в печёночных пятнах, подумал Картер.
— Пожалуйста, присаживайтесь, — сказал он Маршаллу.
Маршалл плюхнулся в кресло. Он посмотрел на бумагу на столе Картера, немного отклонившись от неё. Картер опустился в кресло за письменным столом. С минуту они молчали, глядя на письмо.
— Чего он теперь хочет? — спросил Маршалл, глядя на Картера.
Картер наклонился и протянул бумагу Маршаллу. После минутного колебания Маршалл схватил письмо и начал читать. Когда он закончил, его глаза метнулись вверх от бумаги:
— Россия? В самом деле?
Картер кивнул.
— Я могу только предполагать. Шутить он обычно не склонен.
Маршалл вернул письмо на стол, рассеянно потёр рябую голову.
— Иисусе, он ещё и говорит, что времени мало, — он сделал паузу, пытаясь что-то вспомнить. — У нас нет базы в России. И не было никогда. Подумайте, Дарк никогда раньше не говорил ничего о России.
Картер кивнул. Это было не совсем так, но достаточно близко. Ещё с минуту мужчины сидели в тишине.
Картер наклонился к Маршаллу.
— Почему вы так думаете? Насчёт тайных действий, я имею в виду? Это не политическая ситуация. Там достаточно нестабильно уже несколько месяцев. Мы можем отправить целый отряд в Петербург, и никто не остановит нас.
— Кто знает? Он загадочен, как китаец. Тем не менее, мы стали теми, кем мы есть, потому что мы прислушиваемся к этому безумцу, несмотря на всю его эксцентричность.
— Верно. Во всяком случае, я думал, кого мы могли бы послать. У меня есть список. Можно ещё добавить одного-двух, но эти — самые надёжные, — пробормотал Картер и взял листок бумаги со стола.
Он протянул его Маршаллу. Тот приподнялся и взял листок.
Ещё до того, как Маршалл посмотрел на список, Картер уже знал, что случится. Маршалл глянул на список, через секунду глянул снова.
— Картер, — сказал он медленно, тщательно выговаривая каждый слог, — где вторая страница?
Голос Маршалла повышался по мере того, как он говорил.
— Пожалуйста, скажите мне, Картер, что у нас больше, десяти людей на всю Россию. У англичан и американцев имеется хотя бы по сто! Даже у Кроули и Блаватской, со всей их мистической чушью, найдётся по крайней мере несколько десятков!
Картер сделал глубокий вдох. Конечно Маршалл сказал нечто чертовски недальновидное. Как говорится, любители изучают тактику, в то время как специалисты изучают логистику.
— Это всё, что у нас есть, — медленно сказал он . — Это люди, которым можно доверять, и все они весьма талантливы. Кроме того, вы забыли, что есть у нас, и чего нет у других: Библиотека. Кроули и та русская были членами Длани, но уже ими не являются. Теперь они и их коллеги больше не могут даже ощутить Путь. Американцы не узнали бы о Библиотеке, даже если бы она им на голову свалилась, а англичане слишком мнительны, чтобы приближаться к ней. Дарк и, соответственно, мы, — в Выигрышном Положении. Я признаю, что это не идеальная ситуация, но это гораздо лучше, чем вы решили.
Он положил список на стол и провёл над ним рукой.
Маршалл вздохнул.
— Что ж, что ж. Я велю Якобсону[1] и другим начать искать Пути в России. Также пусть подберут какие-то каталоги товаров. Мифы, жития и ещё много чего. Если я не смогу спать всю оставшуюся ночь, то не будут и они, — он встал из кресла и собрался уходить.
— Kharasho. Я обзвоню всех в списке. К завтрашнему вечеру мы должны иметь достаточно, чтобы хотя бы начать.
Маршалл пробормотал что-то и ушёл. Через несколько минут, Картер услышал крики из коридора. Несомненно, телефонный разговор с Якобсоном был весьма приятен. Удовлетворённый возмущением Маршалла, Картер приступил к работе.

Владимир Владимирович Гранкин застонал, когда зазвонил телефон. Его любовник зашевелился. В это время ночи звонить мог только один человек.
Он сорвал микрофон с крючка и взял трубку. На другом конце сказали семь слов. Владимир встал и через две минуты был полностью одет. Улучив момент, чтобы поцеловать лежавшего в постели оранжевокожего человека, он выскочил наружу ждать автомобиля.
Бронислав Давидович Ковальский едва сдержал вопль, когда в его мысли вторглась холодная рука. В этот раз было всего семь слов, но голова кружилась так же сильно, как и всегда. Он знал, что должен был сделать. Человек напротив него продолжал говорить по-польски о сроках, на которые согласится какая-то банда в Чикаго, или ещё о чём-то. Это было сейчас не важно.
Бронислав неуверенно поднялся на ноги, голова его раскалывалась. Извинившись, он оставил собеседника, теперь бормотавшего на идише. Держась за стену, он вошёл в кладовку и обнаружил себя в Северном Лондоне.
Анна Борисовна Витальева потягивала чай, нежась в тепле полуденного солнца. Даже здесь, за сто тысяч разбегающихся миров, по-прежнему было важно, чтобы наслаждаться разными вещами надлежащим, цивилизованным образом. Она отошла как можно дальше от улья, чтобы, по крайней мере, насладиться как подобает чаепитием, прежде чем вернуться снова.
Механическая птица на дереве пронзительно закричала жёстким и пустым голосом и внезапно выплюнула семь слов. Анна нахмурилась. В планы чаепития это не входило. Она оставила чай на красной траве и собрала вещи. Капля пота стекла со лба и пересекла огромную чёрную повязку на правом глазу.
Анна инстинктивно отбросила её подальше и нащупала стеклянную флейту. Она сыграла короткую мелодию и, в течение секунды, перед ней прорвалась зияющая дыра между мирами. Она сделала шаг.

Через миллионы миль и десятки параллельных миров Картер дотянулся до всех доступных агентов. Через два часа после получения письма Дарка, восемь из перечисленных агентов были в Лондоне, и ещё два находились в пути.
Когда Картер посмотрел на составленный им предварительный план, сомнения и страх внутри него как рукой сняло. Конечно, планы могут провалиться, всё может пойти не так, как задумано. Но уже был план. Он почувствовал воодушевляющий гул в груди —ощущение, обычно посещавшее его в предвкушении новых денег или новых вещей.
Россия была старее, чем сам Бог, и хранила тёмные чудеса древних времен. Чудеса, которые богатые деньгами и культурой люди смогут оценить и купить за огромные деньги и услуги. И будь это милость Господа Такого-то или перст живого святого, главное, что они достанутся ему.

За много тысяч миль от наслаждавшегося внутренним тёплым сиянием своей жадности Картера, Сергей выругался, наткнувшись лопатой на очередной камень. Дурацкие камни. Дурацкая яма, которую они копали. Дурацкий город посреди дурацкого нигде. Он посмотрел на трупы, сложенные в неровную линию. Дурацкая семья. Он воткнул лопату в грязь и вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Семён посмотрел на него.
"Работай давай. Раньше зароем, раньше уйдём", — сказал он Сергею. Сергей снова выругался и продолжил копать. Ещё через несколько минут яма была завершена. Хватая тела за руки-ноги, мужчины одно за одним сбросили их в канаву.
Сергей замешкался с младшей из девушек, красивой, хоть и изрешечённой пулями. Он взял её за руки, Кирилл — за ноги. Они подняли её и потащили к канаве. Сергей старался не смотреть в её лицо.
Последним был отец. Никто не потрудился закрыть ему глаза, и он уставился в предутреннее небо, с потрясённым выражением, застывшим на лице. Борис и Иосиф бросили его в яму.
Мужчины собрались вокруг братской могилы, глядя на тела. "Помолимся за них?" — спросил кто-то.
Михаил наклонился над ямой. "Да. Гори в аду, тварь! Мою тётку убили там в Кровавое воскресенье!" Остальные подхватили, и на минуту деревенская ночь наполнилась проклятиями и ругательствами.
Сергей плюнул на труп мужчины. Никто из его семьи не умер от рук этого старика, его не особо заботили все эти разговоры о мировой революции. Но это, вероятно, был его единственный шанс сделать что-то подобное. Ребяшливая часть его разума засветились от удовольствия, когда его плевок приземлился на бороду мужчины.
Остальные присоединились к нему, и вскоре потрясённое лицо мужчины было покрыто слюной и мокротой. Кто-то отметил, что уже почти рассвет, и что лучше бы поспешить. Сергей набрал лопату земли и бросил её на лицо старика. Погребение бывшего Императора и Самодержца Всея Руси Николая II началось.
1 - Роман Якобсон, ru.wikipedia.org/wiki/%D0%AF%D0%BA%D0%BE%D0%B1%....

@темы: чужие тексты

---

Смерть Бориса Егоровича

Сказочка из Библиотеки Странников. Мне кажется, у её автора явно были консультанты из России.

Жил да был в Москве купец второй Гильдии, и звали его Егор Кириллович. Было у него четыре сына - Михаил, Иван, Константин и Борис. Михаил был самый сильный, и прославился доблестью в Русской императорской Армии. Иван был самым добродетельным, и смолоду решил, что посвятит свою жизнь служению Богу. Константин же поражал своею красотой и обаянием, и все говорили, что расти ему в Табели о Рангах очень и очень быстро.
Борис же был самым младшим сыном, и обидел его Бог силой, добродетелью, и уж точно красотою. Но умён он был не по годам, и постигал свои науки с лёгкостью. Больше всего его влекло ремесло лекаря, но решено было так, что именно он унаследует отцовское дело. Однако, познавая мир, Борис всё более начинал страшиться смерти. Неизбежность, с которой все его труды и доходы истают ветром, не давала покоя. И это печалило Бориса.
Все его братья пошли в отца, не стал исключением и Борис. И стали его звать тогда "Борис - купеческий сын".

Как-то раз ходил Борис - купеческий сын по рынку возле башни, и нашёл на прилавке толстую книгу в голубом переплёте со вставками, словно тонкие волосы цвета льна. Он раскрыл книгу и увидел внутри чертежи для ритуалов и таблицы произношения слов. Ритуалы обещали невозможное - например, как говорить с мёртвыми или ходить сквозь стены. Смотрел Борис в книгу, и губы его искривились в усмешке. Он купил книгу и стал читать её дома, в надежде узнать, как спастись от смерти. Много чудес нашёл он в книге, но не было в ней способа уйти от Костлявой. Удивление и надежда бурлили в нём, но счастья не было.
И стали тогда Бориса - купеческого сына звать Борис-Колдун.

Как-то раз Борис - Колдун изучал очень сложное заклинание из очень сложной книги. Найдя ту книгу, Борис окунулся в колдовство с головой. Он сгребал полные горсти колдовства, обжирался, упивался им. Много чудесных вещей узнал он, не по дням, а по часам постигая чудеса. Но искал он по-прежнему способ избежать смерти, и по-прежнему не находил. И не было ему счастья.
Чтобы исполнить то заклинание, надо было произнести слова на древнем языке. На нём никто не говорил столько времени, сколько правили тридевять царей. Произнести эти слова - и фунт зерна превратится в фунт кузнечиков. Скрюченный старый пень, который продал Борису книгу, уверял, что она некогда принадлежала Якову Брюсу и была вмурована в стены его башни. В этом Борис сомневался, но на вид заклинания были довольно доходчивы.
Услышав, что его сын творит с фунтом зерна, Егор Кириллович пришёл в ярость. Он надеялся, что Борис - купеческий сын когда-нибудь станет Борисом-Купцом. Лицо его покраснело, как кочерга на огне.
- Что ты делаешь, сын?! - выкрикнул он, врываясь в комнату. - Пошто тратишь впустую хорошее зерно?! И что за дьявольские речи ты тут произносишь? К чему тратить время на всю эту нелепицу?!
От крика отца Борис встрепенулся и скомкал слова заклинания. Зерно обратилось в божьих коровок, жучки расползлись и попрятались в трещины в полу. Борис же развернулся и принялся кричать на отца: "Ты, дубина! Неуч бестолковый! Да как ты смеешь мне мешать в такое время! Ты вообще понимаешь, что было бы, если б я работал над серьёзным заклинанием?" С этими словами Борис подскочил к отцу и влепил ему оплеуху. На секунду Егор Кириллович замер от потрясения.
Но секунда прошла, и потрясение в глазах купца сменилось кипящим гневом. "ВОН ИЗ МОЕГО ДОМА!" - проревел он. "У МЕНЯ ТЕПЕРЬ ТРИ СЫНА, НЕ ЧЕТЫРЕ! ВИДЕТЬ ТЕБЯ БОЛЬШЕ ЗДЕСЬ НЕ ЖЕЛАЮ!" - Купец сгрёб со стола тяжёлый медный самовар и швырнул его в голову Бориса. Тому показалось, что тут ему и конец придёт, от безмозглой бадьи с водой и паром. Но в последний миг самовар свернул, описал широкую дугу и врезался в стену возле колдуна.
- ВОН! - Других напоминаний Борису не было надо. Пулей метнулся он в комнату и принялся хватать все книги по волшебству, которые только мог найти. Об стену возле его головы разбилась лампа. Борис выскочил в окно, и вслед ему летели домашние вещи и отцовские ругательства.
Долго бежал Борис, и, наконец, остановился. Сердце колотилось, как молот, в груди словно огонь полыхал. "Теперь придётся самому зарабатывать себе на хлеб," - подумал он. "Но как…?" И тут Бориса-Колдуна осенила идея, от которой его рот изогнулся в радостной улыбке.
И так Борис-Колдун стал Борисом, Мастеровым по Мелким Диковинам.

Борис, Мастеровой по Мелким Диковинам, держал лавку на Хитровке, и мастерил там свои мелкие диковины. Даже в таком месте слава мелких диковин Бориса разошлась так сильно, что к дверям его лавки стекались богатые и властные люди. Стекались и те, кто победнее, и те, кто на руку был нечист. Борису не было дела до денег, в них он видел лишь средство, чтобы приобрести новые знания. Он варил приворотные зелья и зелья на удачу, гадал по ладони, вызывал мёртвых. В отличие от большинства коллег по цеху, диковины его были всамделишними. Работа была несложная, и не давала ему забыть ремесло.
Слово Борисова отца было воистину купеческим. Прошёл год и день с тех пор, как он отказался от Бориса, и Егор Кириллович умер при весьма любопытных обстоятельствах. Когда весть о том дошла до Бориса, он улыбнулся так, что можно было бы пересчитать все его пожелтевшие зубы.
За три дня до похорон в лавку Бориса пришёл его старший брат, Михаил. Грудь солдата была увешана орденами и медалями, словно все ночные звёзды горели у него на груди.
- Приходи на похороны отца, Борис, - громыхнуло из-под роскошных усов. - Это приказ! Вы с ним никогда не уживались, я знаю, но сын ты ему или кто? Негоже будет! - Ничего не сказал Борис, только лишь улыбнулся. Михаил-Солдат ушёл, несолоно хлебавши.
За два дня до похорон в лавку Бориса явился второй брат, Иван. Белые одежды были вышиты золотом, словно облачился он в само Солнце.
- Приходи на похороны отца, Борис, - прогудел он сквозь густую бороду. - Ведомо мне, что не было меж вами согласия, но так будет угодно Богу. - Смолчал Борис, лишь на слове "Бог" поморщился. И ушёл Иван-Священник, бормоча молитвы о душе брата своего.
За день до похорон лавку Бориса посетил третий брат, Константин, одетый в платье столь изящное, словно шили его ангелы небесные.
- Борис, приходи на похороны отца, - сказал он бархатистым голосом. - Мне он тоже был не по душе. Как по мне, одной пощёчины ему было маловато. Но когда на похоронах нет одного из его сыновей, это портит репутацию. - Борис рассмеялся Константину в лицо. И ушёл Константин-Политик прочь, не достигнув соглашения.
В день, когда гроб Егора Кирилловича зарыли в землю, Борис спал допоздна, ковырялся в носу, читал книгу в переплёте из человеческой кожи, гадал по ладони, пускал ветры и завалился спать.
Тогда-то и прилипло к Борису, Мастеровому по Мелким Диковинам, новое прозвище - Борис-Мразь.

Дело Бориса-Мрази процветало, ибо невзирая на прозвище, творил он диковины, как мелкие, так и крупные. Несколько добропорядочных девиц питало к нему интерес, а ещё больше было не столь порядочных. Волшебство он постигал уверенно. Отец сгинул, словно что-то съело его изнутри поедом. Но не было Борису покоя. Почти не осталось в Москве волшебных книг, которых он не прочёл, но спасение от смерти по-прежнему было недосягаемо. На улицах стало неспокойно, и ясно было Борису, что рано или поздно грянет беда. А когда приходит беда, она приходит и к гадким чудодеям с гнильцой.
И вот, на последней странице последней книги своего собрания прочитал Борис о Библиотеке, в которой были все книги мира. А раз так - значит там он найдёт средство от смерти. Был и ритуал, который открывал проход в Библиотеку из Москвы, но книга предостерегала от Смертного, Ужасного Греха, который не простит Бог. Рот Бориса изогнулся в гаденькой улыбочке, зубы были жёлтые и кривые.
И в тот день Бориса-Мразь назвали Борис-Странник.

Много долгих месяцев и лет провёл Борис в Библиотеке. Были там и читатели из Москвы, и знали они, что он натворил, чтобы попасть сюда. Они шипели на него, поносили последними словами. Борис же старательно соблюдал все правила Библиотеки, так что недоброжелателям пришлось оставить его в покое. Борис впитывал знания в одиночку, листал книгу за книгой, пытаясь отыскать средство от смерти.
Но средства не было. Борис выл, скрежетал зубами и досадовал, какая же несправедливая судьба его ждёт. Его, Бориса Егоровича, Бориса-Странника, ждёт та же участь, что и его отца, и отца его отца, и так далее к началу времён. Существо с телом паука и человечьей головой сказало ему замолчать, и голос его шелестел, словно страницы. Умолк Борис и продолжил чтение.
Узнал он, что нельзя насовсем убрать свою смерть, но можно отделить её от себя. В былые времена так поступали разные колдуны, но всякий раз смерть догоняла их. Как бы её ни прятали, всегда находился какой-то блудный младший сын, отыскивал смерть, хватал её, и не было колдуну спасения. Борис принялся думать, ибо не хотелось ему отделять от себя смерть, не зная, где её спрятать.
Очутившись снова в Москве, он заметил, что что-то переменилось, надломилось. Одно сменяло другое, мир поминутно вставал с ног на голову. Старый Император Всея Руси был низложен. Потом некто, очень похожий на брата Константина, объявил себя Народным Царём. Не прошло и полугода, как его скинул с трона некий Царь Рабочих. Теперь же различные цари рвали землю на части - Белые, Красные, Крестьянские, Горные, Пустынные, Цари Анархистов. Цари сражались с царями, и точно так же сражались их армии. Борис понял - время настало. Но неясно было, время чего, и что с ним делать.
И тут в один день узнал Борис, что Красный Царь сотрёт из календаря тринадцать дней. Лицо Бориса скривилось в жуткой улыбке. Он знал, куда посадит свою смерть. Но нужны были компоненты, чтобы попасть в Москву-Которой-Не-Было, Москву первого Февраля. Всё было у Бориса, от аметиста до ведьмина глаза. Все компоненты кроме трёх.
- В чём дело, брат? - спросил Михаил, заходя в лавку Бориса. Форма его поистёрлась, измазалась в грязи, медали потускнели. - Ради чего ты отвлекаешь меня от борьбы с кровожадным супостатом? - Улыбнулся Борис, и попросил Михаила-Солдата подойти ближе.
И больше никто никогда не слышал о Михаиле-Солдате.
- В чем дело, брат? - спросил Иван, входя в лавку. Риза его была порвана, на обеих щеках красовались следы от жестоких ударов. - Я мог бы молиться о судьбах России, для чего ты прервал меня? - Ухмыльнулся Борис и поманил Ивана-Священника поближе.
И больше никто никогда не слышал об Иване-Священнике.
- В чём дело, брат? - спросил Константин, закрывая за собой дверь лавки. Его одежда была поношена, ибо представителю рабочего класса, бывшему кадету, надо было одеваться подобающе. - Что случилось такое важное, что ты отвлёк меня от написания тезисов о положении народных масс? - Хихикнул Борис, и попросил Константина-Политика подойти к нему.
И больше никто никогда не слышал о Константине-Политике.
Незадолго до полуночи Борис, насвистывая, чертил кровавые символы. И в ту полночь стал Борис-Странник Борисом Трижды Проклятым.

В полночь Борис Трижды Проклятый прошёл сквозь символы, начертанные кровью трёх братьев. За окнами шумел неугомонный город. А в Москве-Которой-Не-Было было тихо, словно в лесу зимой. Борис вышел с чёрного хода лавки-которой-не-было, прошёл по улицам Москвы-Которой-Не-Было 1 февраля 1918 года. На улицах не было ни души. Ни единого живого существа, ни букашки в застывшем городе. Борис улыбнулся.
Воротившись в лавку-которой-не-было, Борис подготовился к ритуалу извлечения смерти. Несколько часов трудился он, не покладая рук, и наконец, вырвал смерть из непокрытой груди. Конечности налились холодом, а в руке трепыхалось что-то бледное и скользкое.
Он взял свою смерть и впихнул её в мгновение. С усилием он вплёл мгновение в краткий миг. Миг он завернул в полсекунды, и накрыл другой половиной секунды, создав целую. Секунду поглотила минута, которая нашла своё место в недрах часа. И наконец, час со смертью Бориса стал целым днём, огромным и распухшим. Сухие губы Бориса искривились в улыбке. Даже если кто-то найдёт день смерти Бориса среди тринадцати небывалых дней, среди всей огромной России-Которой-Не-Было, час смерти выскользнет из дня. Если тот час поймать и вспороть, то выскочит минута, а пройдёт шестьдесят секунд, и её не станет. Даже если ту минуту изловить, надо будет ещё поймать секунду. И вот тут у незадачливых убийц Бориса начнутся настоящие трудности. Секунда превратится в полсекунды, затем - в миг, и только потом - в мгновение. И лишь тогда, когда то мгновение остановят, Борис окажется смертным.
Он взял свою смерть, завёрнутую в день, и направился к самой высокой церкви всей Москвы-Которой-Не-Было. Там он её и подвесил, на самом высоком кресте самой высокой колокольни. "Пусть побегают, Иваны-Дураки", фыркнул он, спускаясь вниз.
Стерев пот со лба, Борис направился к проходу, не оглядываясь, не смотря на раскинувшуюся слева и справа Москву-Которой-Не-Было. И вот, был он Борис Трижды Проклятый, а стал он Борис Бессмертный.

Как-то раз, в глухую ночь, выпив уже седьмую стопку, я поведал сей рассказ. И старик с лицом, как крышка гроба, сказал мне: "А знаешь, ведь можно попасть в Москву-Которой-Не-Было. И если отыскать день, подобрать час, угадать минуту, располовинить секунду, схватить миг и остановить мгновение - может тогда ты и найдёшь смерть Бориса Егоровича."
- Чтобы попасть туда, надо пролить кровь трёх братьев, - улыбнулся старик. Он подался ближе, зубы его были как могильные камни, а дыхание пахло смертью. - Но ты не волнуйся. Необязательно твоих собственных братьев. Любые три сгодятся. - И тогда выбежал я во двор, встал на голову и крутанулся трижды, как волчок.

@музыка: Theodor Bastard - Пожато

@темы: чужие тексты

---

Традиционный в это время Столенхаг

---

---

Алсо, еще насчет смены пола персонажей в преводах. У Эдварда Лира есть стихотворение "Кот и сова", которое у нас обычно знают в переводе Маршака - "Кот и сова, молодая вдова, отправились по морю в шлюпке" и так далее. Что несложно заметить - именно сова в этой паре, скажем так, более активна в своих ухаживаниях за котом. Переводчик блестяще объяснил это с помощью рифмы "сова-вдова", это проясняет их отношения. А вот в оригинале Лира картина все-таки другая.
Там Owl (опять же, как и у Милна, мужского пола) играет для милой Pussycat на гитаре, а затем делает ей предложение, что было как-то ближе к нравам в Англии того времени. Хотя викторианскому обществу стихи Лира все равно показались слишком скандальными. не только потому что разновидовые отношения - пишут, что здесь увидели побег из дома и брак без разрешения родителей.
Есть переводы, в которых это несоответствие пытаются вернуть - один из них называется "Киса и Филин". Но вообще тут может получиться все, что угодно - вплоть до вполне татушной истории о лесби-паре (и ведь у Лира они смогли зарегистрировать свои отношения!), что по нынешним временам, наверное, череповато.

---

Как Сергей Параджанов "Дюну" снимал... бы?

Больше по ссылке 80.lv/articles/midjourney-imagined-dune-directe...

@темы: нейросны

---

В этом году в кино начали снова разрабатывать сюжет о Пиноккио - осенью это делал Роберт Земекис, вот-вот должен выйти фильм дель Торо (как я понял, у него опять про фашизм). Я не знаком с этим сюжетом, поэтому решил посмотреть хотя бы пересказы и примерно узнать, в чем там отличия.
Что сказать? Скорее всего, те, кто пишет, что "Толстой смог сделать из этого затянутого морализаторства шедевр", правы. Хотя забавно, что итальянца Карло Коллоди ограбили, подобно лисе Алисе и коту Базилио, сразу два советских сказочника (вторым был Николай Носов).
Но я тут как раз об этих персонажах. Понятно, что сюжет Алексея Толстого быстро ушел в сторону от оригинального. Но меня удивило другое - в сказке Коллоди никаких Алис и Базилио нет. Есть безымянные кот и лис, оба мужского пола. Так что "красный граф" еще тогда применял "правило 63", мняя персонажам пол. И не он один - у Алана Милна вообще-то персонаж по имени Owl тоже "он". Но мне кажется, это из-за того, что в русском языке сова - однозначно "она" (переименовать в Филина? Так это другая птица.).
Могли ли у Толстого быть Кот и Лис? Могли, но видимо, он решил, что сделать парочку мошенников разнополой интереснее, тем более что в этой истории и так мало женских персонажей, которые на что-то влияют. А заодно дал им имена - они же не единственные кот и лиса в этом сеттинге.
А после этого они уже зажили собственной жизнью. В повести Толстого-то они скорее всего просто напарники по нищенскому и криминальному промыслу, ничего личного. Но уже в фильме 70-х химия между ними не вызывает сомнений. Тут разные факторы повлияли - от того, что исполнители этих ролей (Ролан Быков и Елена Санаева) и в реальности были мужем и женой, до того, что в русских сказках кот с лисой вполне себе состоят в отношениях. Так что мешает им быть парой и тут?

---

Дуолинго просто захвалил меня, мол, вы попали в 3 процента лучших и вообще орёл. Хоть самооценку поднял этим приложением)
Снега пока что нет, зато почти во всех окнах на районе уже зажглись гирлянды. Тоже достал и повесил свою.

---

Немного контекста, "kangaroo court" - устойчивое выражение в английском языке. Его примерный аналог на русском - наверное, "шемякин суд".

@темы: музыка

---

Умозрительный эксперимент от Константина Крылова

Ахтунг: в наличии политота

"Как ни странно, но именно советская-постсоветская история наглядно демонстрируют пользу сменяемости власти. Не говорю даже "выборности" - просто сменяемости.
Небольшой мысленный эксперимент.
Предположим, что Сталин, умирая, наложил проклятие на всех будущих "первых лиц" СССР. Чтобы они. заняв пост, умирали через четыре года или через восемь - если не наделали особых глупостей.
Теперь смотрим, как бы это отразилось на их репутации.
Хрущёв. Время правления - 1953-1957. То есть провёл бы XX съезд, выпустил бы политзэков из тюрем - и умер бы. Заговор 1957 года не понадобился бы, "антипартийная группа Шелепина" не состоялась бы. Не было бы также XXII съезда с "коммунизмом". Кукурузу начали бы сеять (начало кампании - 1956), но не за Полярным кругом, а на Кавказе и в Молдавии (где ей и место), и осталась бы "царица полей" в рационе советских граждан. А Хрущёв остался бы в памяти как добрый правитель, освободитель несправедливо гонимых. И все говорили бы - "эх, проживи Никита Сергеич ещё лет десять, у нас коммунизм бы был". Единственное, за что поминали бы его недобрым словом - так это за целинную эпопею. Которая, правда, была бы не таких масштабов. Может даже и не было бы пыльных бурь и прочих прелестей. Так что и не факт, что поминали бы.
Далее сел бы какой-нибудь Шелепин на восемь лет: 1957-1965. В целом шелепинское правление осталось бы в памяти как "время рекордов". Прежде всего - полётом Гагарина. А также двумя нобелевскими лауреатами по литературе - Борисом Пастернаком и Шолоховым. Разумеется, Шелепину нужны были рекорды, так что "Доктора Живаго" включили бы в школьную программу.
Леонид Ильич Брежнев. Сел бы на царство, как и в нашей истории, в 1966 (год ушёл бы на интриги и пересменку). Время правления: 1966-1974. Умер бы от инсульта. Но успел бы совершить всё то, за что его ценят - начиная от Байконура и кончая разрядкой. Ну и остался бы в памяти народной не шамкающим челюстью дедом, а энергичным руководителем, реформатором, при котором люди впервые зажили хорошо. "Золотая пятилетка" (1966-1970), пятидневная рабочая неделя (1967), ну и вообще. Правда, была бы мутная история с Солженицыным и его Нобелевкой -был бы выпущен из СССР для получения премии и в Нобелевской речи плохо отозвался бы о социализме. Но народ воспринял бы это как "и хрен бы с ним, нам главное ковёр и телевизор".
Далее, допустим, сел бы Андропов - относительно молодой и здоровый. Годы правления - 1974-1978. Умер бы от почек. Выслал бы Солженицына и убрал бы роман Пастернака из школьной программы. Но не успел бы начать афганскую войну. Остался бы в памяти народной как борец с нетрудовыми доходами и наводитель порядка и дисциплины. Потом говорили бы - "эх, поживи ещё Юрий Владимирович, всю бы сволочь искоренили".
Черненко сел бы на место Андропова в 1978 и правил бы до 1985 (как и в нашей истории). Что умер чуть раньше - нелепая случайность, рыбки копчёненькой поел. Начал бы править под лозунгом "продолжим брежневские реформы". Олимпиада-80 была бы настоящей, без бойкота. Собственно, "мир Олимпиады" (с апельсиновым соком и копчёной колбасой для всех) стал бы новым ориентиром для советских граждан.
Из неприятного: была бы попытка официальной реабилитации Сталина (реальный Черненко пытался, просто времени не хватило). Вылилась бы она в первый в советской истории легальный политический конфликт между сталинистами и антисталинистами. И соответствующему расцвету культуры: обе стороны начали бы публиковать в своих изданиях всякую полузапрещёнку, дискредитирующую оппонентов. В прохрущёвском "Новом мире" в 1979 выходит первый том "Детей Арбата" Анатолия Рыбакова. На это сталинисты из "Октября" отвечают рядом статей, где доказывается, что Сталин в 1937 перебил тех ещё упырей. "Литературка" публиковала бы смелые статьи по поводу борьбы с коррупцией. Школьная реформа и "педагоги-новаторы" заняли бы общественное внимание ещё на пару лет. В 1982 начинается публикация русских философов-идеалистов, томик Соловьёва идёт у спекулянтов по 20 рублей. Потом разрешают Набокова (кроме Лолиты, конечно), потом - мемуары Троцкого, потом ещё и ещё, потихонечку, но неуклонно. Наступает золотое царство советской интеллигенции. Книги, фильмы, духовные поиски захватываю страну. На фоне всеобщего воодушевления (границы свободы расширяются понемногу, но неуклонно) поначалу даже и незаметно, что продуктов в магазинах становится меньше. Но потом старенькие интеллигенты десятилетиями вспоминали бы - "вот при Черненко духовность была, не то что теперь".
Горбачёв. Годы правления - 1985-1989. Первый генсек, попытавшийся избежать сталинского проклятья, добровольно уйдя с поста. Во внутренней политике - победа "антисталинистского" крыла КПСС, окончательный развал экономики. Во внешней политике - развал ВД и СЭВ, дружба взасос с США. Это ему потом поминали бы долго. Но остался бы любимцем молодёжи: при нём разрешили бы эротику, а по телевизору крутили бы западную музыку нон-стоп. Расцвет русского рока, опять же. Молодые-шутливые до сих пор носили бы майки с башкой Горби и пятном на лысине.
Борис Ельцин. 1990-1996. Совершил бы всё то же самое, что и совершил на самом деле. Однако отдал власть на выборах 1996 года Зюганову. После чего прожил ещё два года и написал интересные мемуары. Умер от пьянства. Остался бы любимцем политологов, которые потом писали бы "он переломил тоталитарную тенденцию истории нашей истории". Хотя расстрел парламента ему бы тоже поминали. "Вот такая вот противоречивая личность, но наступил же себе на горло, не стал тираном".
Зюганов. Правил бы с 1996 по 2000 год. Попытка реставрации социализма провалилась и кончилась дефолтом 1998 года. Зато следующие два года были временем "примаковского" экономического подъёма и решительной внешней политики - в т.ч. на югославском направлении. Все ждали дальнейшего расцвета - но тут он умирает от рака бородавки.
Путин, годы правления - 2000-2008. Собственно, золотая путинская эпоха. Замирённая Чечня, высокая нефть, гламур, потребление. "Ах, как жили!" Уходит добровольно в 2008, во время кризиса.
Вот тут наша история совпадает с реальной.
Медведев. 2008-2012. Как ни странно, время даже не золотое, а платиновое. Да, был спад производства, но не по своей дурости, а мировой. Но справились. Доллар по 30. Аккуратная победа над Грузией, элегантное решение проблемы статуса Абхазии и Южной Осетии. Реформа армии, оказавшаяся успешной. Да вообще, подумайте - а что плохо-то было? Так, глобально? А, вот: повышение срока президентских полномочий и т.п. мерзости. Но это он для Путина делал.
Теперь представим себе, что и дальше так пошло бы. Президент Навальный [если не нравится Навальный лично, замените кем-нибудь другим, в данном случае это без разницы] - 2012-2016. Демократизация политической системы, борьба с коррупцией (многие даже сравнивают его с Андроповым, он сам ссылался на Ли Куан Ю). В экономике - ослабление давления на мелкий бизнес, чекистов кое-где отодвинули и аппетиты поприжали. По Украине: независимый Крым, независимый Донбасс (опыт Абхазии и Осетии учтён). В Сирию не полез, опасаясь лишних проблем и расходов. Мог бы выиграть выборы 2016, но предпочёл место премьера.
И наконец. Президент Поклонская (выиграла выборы 2016 года, право быть избранной получила благодаря "навальновским" поправкам в закон о выборах). Первая женщина-правительница России со времён Екатерины. Пока ничем не прославилась, кроме осторожных мер по декоммунизации (Ленина убрали тут и там) и нескольких неосторожных высказываний. Популярна среди западной публики - в основном за внешние данные. Отношение российского общества - "ну, посмотрим".

В общем, вместо остоелозивших и проклинаемых
Хруща Кукурузника
Брежнева Маразматика
Андропова Мелкотравчатого
Черненко Полудохлого
Горбачёва Чёрта Пятнистого Предателя и Шпиона
Ельцина Алкаша Мудака Сукиного Сына
Медведева "Димона" Детсадного
Путина Всех Доставшего Хитропланщика
а также репутации России как дурацкой тиранической страны

мы бы имели в памяти народной

Хрущёва Освободителя
Шелепина Рекордсмена
Брежнева Доброго
Андропова Справедливого
Черненко Олимпийского Духоносного
Горбачёва Секс Рок-н-Ролльного
Ельцина Противоречивого
Зюганова Антикризисного
Путина Благодатного
Медведева Грузинобойца
Навального Железную Руку и
Поклонскую Нашу Няшу
а также Россию, привыкшую к смене власти, легко перешедшую к демократии и над стереотипами "русские любят сапог и плётку" только посмеивающуюся.
Если бы вышеупомянутые товарищи ВОВРЕМЯ УХОДИЛИ БЫ.
Но мы-то их помним именно по бесконечно-долгим финалам правлений. Ужасным, тухлым, омерзительным".
2016 год

@темы: чужие тексты

---

Нейрокайзеррейх

Не мое, взятое из группы фанатов этого мода. Midjourney поручили создать пропагандистские плакаты для существующих в этой вселенной стран, и некоторые вышли очень неплохо. И эти попытки нейросети сымитировать надписи - уже одна из ее фишек)





Лидер со второго плаката даже более-менее узнаваем, с поправкой на то, что стартует игра в середине альтернативных 30-х.

@темы: игры, нейросны

---

Боги верстки работают здесь

---

@темы: музыка

---

Dream

Андрей Сурнов

---

Нравится мне абсурдизм этой группы. Они составляют какие-то безумные коллажи, кажется, не тексты, а полная шизофазия. Но иногда получается так, что если знать контекст, "картинка" выходит более ясной и конкретной, все образы прочитываются. Вот как в этих песнях)

@темы: музыка

---

Остров Колючин, заброшенная метеостанция

Фотографии Дмитрия Коха для журнала National Geographic

@настроение: жду снега

---

Я тут вспомнил еще один сетевой флэшмоб. Его суть звучала примерно так: "Называете два каких-нибудь произведения (желательно известных), из которых одно любите, а другое ненавидите. Или как минимум к одному положительное отношение, к другому и близко не. Но (важно!) не называете, где какое".
Начну с чего-нибудь несложного, изи мод)

"1984" и "Скотный двор".

@темы: флэшмоб