И лампа взвоет как сурок
Опять-таки про Булгакова и про новый фильм. У Gest`а вышла рецензия, местами вполне совпадающая с тем, как я это увидел:
"Булгаков начал работу над романом в конце двадцатых, она затянулась на все тридцатые. Поэтому в романе реалии двадцатых, но с элементами и тридцатых тоже. В какой-то момент Булгаков решил перенести действие в выдуманные советские сороковые, где существует сверхсовременная клиника доктора Стравинского, оборудованная по последнему слову техники, с "электрическими дверями" и так далее. И вообще там советское общество сильно гуманизировалось, людей, не укладывающихся в советскую реальность, отправляют не в лагеря (Мастера в черновиках изначально арестовывали), а в психушку, на "принудительное лечение". Что тоже сбылось, но потом.
Автор "Роковых яиц", "Собачьего сердца" и истории про инженера Тимофеева, изобретателя машины времени, был, очевидно, не чужд научной фантастике. На Вторую мировую он тогда не закладывался, хотя её предчувствие успевает проникнуть в финальную версию романа, в сцене, когда Маргарита разглядывает глобус Воланда. Как бы то ни было, реальная война перечеркнула тему выдуманных сороковых, и свела датировку романа к неопределённому "довоенному пост-ленинскому СССР".
Опять же, как известно, в черновых версиях Воланд и его свита в конце сжигали Москву, погрязший в грехах город был обречён погибнуть в пламени. Этот пожар Булгаков предварительно датировал 43-м или 45-м годом, опираясь на где-то вычитанное "предсказание Нострадамуса" (!). Но помимо всего прочего, Булгаков всё-таки хотел, чтобы его роман напечатали. А это означало, что придётся вычеркнуть и арест Мастера, и то, как Азазелло и Бегемот со стрельбой вытаскивали его из лагеря, ну и пожирающий советскую столицу пожар тоже исключался. Мы, скажем так, имеем дело с сильно смягчённой версией Воланда. И ведь роман всё-таки был опубликован, и советские люди его прочли — пусть другие люди, в другое время и в другом СССР.
читать дальше
"Булгаков начал работу над романом в конце двадцатых, она затянулась на все тридцатые. Поэтому в романе реалии двадцатых, но с элементами и тридцатых тоже. В какой-то момент Булгаков решил перенести действие в выдуманные советские сороковые, где существует сверхсовременная клиника доктора Стравинского, оборудованная по последнему слову техники, с "электрическими дверями" и так далее. И вообще там советское общество сильно гуманизировалось, людей, не укладывающихся в советскую реальность, отправляют не в лагеря (Мастера в черновиках изначально арестовывали), а в психушку, на "принудительное лечение". Что тоже сбылось, но потом.
Автор "Роковых яиц", "Собачьего сердца" и истории про инженера Тимофеева, изобретателя машины времени, был, очевидно, не чужд научной фантастике. На Вторую мировую он тогда не закладывался, хотя её предчувствие успевает проникнуть в финальную версию романа, в сцене, когда Маргарита разглядывает глобус Воланда. Как бы то ни было, реальная война перечеркнула тему выдуманных сороковых, и свела датировку романа к неопределённому "довоенному пост-ленинскому СССР".
Опять же, как известно, в черновых версиях Воланд и его свита в конце сжигали Москву, погрязший в грехах город был обречён погибнуть в пламени. Этот пожар Булгаков предварительно датировал 43-м или 45-м годом, опираясь на где-то вычитанное "предсказание Нострадамуса" (!). Но помимо всего прочего, Булгаков всё-таки хотел, чтобы его роман напечатали. А это означало, что придётся вычеркнуть и арест Мастера, и то, как Азазелло и Бегемот со стрельбой вытаскивали его из лагеря, ну и пожирающий советскую столицу пожар тоже исключался. Мы, скажем так, имеем дело с сильно смягчённой версией Воланда. И ведь роман всё-таки был опубликован, и советские люди его прочли — пусть другие люди, в другое время и в другом СССР.
читать дальше
А сейчас пойдут кинообложки... И роман опять взлетит в топе книжных, если вообще когда-то из него уходил